Первое заседание суда по делу об оскорблении государственной власти (статья «мелкое хулиганство») состоялось 30-го декабря прошлого года. Оно было очень показательным. Учитывая сложившуюся сегодня в нашей области ситуацию, которая, по моему глубокому убеждению, уже не предполагает возможности публично озвучивать своё мнение, свои оценочные суждения и, наконец, свою гражданскую позицию, я расскажу вам об этом беспрецедентном, на мой взгляд, судебном процессе с помощью документов и аудиозаписей. Всего было три заседания.
Итак, 30-е декабря 2022 года. Биробиджанский районный суд. Судья – Кривошеева. Кроме меня и моих защитников Олега Алексеевича Унтевского и Евгения Николаевича Михеева в зал судебных заседаний вошла женщина. На просьбу судьи представиться, она заявила, что является представителем губернатора ЕАО. На вопрос моих защитников, имеется ли у неё доказательство этому, то есть оформленная, как положено по законодательству, нотариально заверенная доверенность от губернатора ЕАО на представление в суде его интересов, она ответила отрицательно. Тем не менее она осталась в зале заседаний, но не как участница процесса, а как простой слушатель, поскольку процесс – открытый.
Ну и всё дальнейшее, как вы понимаете, происходило уже под пристальным наблюдением этой вроде как простой слушательницы.
Началось со стандартных процедур, в том числе судья задала вопрос нам: хотим ли мы заявить отвод суду. Мы, конечно, ответили отрицательно, поскольку никаких поводов для недоверия судье Кривошеевой у нас на тот момент не было, точнее, сама судья Кривошеева нам таких поводов на этом первом заседании не дала.
Далее судья Кривошеева зачитала обвинение:
«– …Голубь Елена Николаевна разместила статью, содержащую информацию, выраженную в неприличной форме с явным неуважением к органам, осуществляющим государственную власть, и до настоящего времени обеспечивает доступ всех пользователей Интернет к информационным материалам, в частности: статья «Такую модернизацию здравоохранения ещё никто не проводил». Скриншоты прилагаются…
Согласно протоколу, ОРМ (оперативно розыскным мероприятиям, прим. автора), исследованиям предметов и документов Интернет-ресурса «Газета на Дом» было установлено, что в текстовом материале содержатся оскорбительные выражения в отношении органов власти Еврейской автономной области…
Согласно протоколу опроса специалиста в области лингвистики, культурологии, социолингвистики, этики Гузевой, которая провела анализ представленных изображений (скриншотов статьи, прим. автора) и пояснила, что в приложениях… (скриншотах статьи, прим. автора) содержатся фразы: «Довожу до сведения жителей области моё личное убеждение: отказ от строительства жилья для медиков при возведении ФАПов – не ошибка. Так ошибиться не смог бы даже самый далёкий от медицины человек. Скажу больше: так ошибиться не смог бы, извините за прямоту, даже дурак. Это обдуманное решение, цель которого одна: освоить деньги. В данном случае в слово «освоить», как правило, мною закладывается глубокий смысл и невероятная широта возможностей для этих «осваивателей», особенно если учесть, что, как пишут хорошо оплачиваемые пиарщики, «работа по строительству и оснащению фельдшерско-акушерских пунктов в регионе проводится под личным контролем главы ЕАО Ростислава Гольдштейна».
Далее специалист Гузева сделала вывод, что в статье присутствуют оскорбительные фразы в адрес представителей органов власти: абзац «Так ошибиться не смог бы даже самый далёкий от медицины человек. Скажу больше: так ошибиться не смог бы, извините за прямоту, даже дурак» и следующий абзац: «Это обдуманное решение, цель которого одна: освоить деньги… «работа по строительству и оснащению фельдшерско-акушерских пунктов в регионе проводится под личным контролем главы ЕАО Ростислава Гольдштейна» присоединяются друг к другу лексическим поворотом, который создаётся описательным оборотом. Слова «самый дурак» и «дурак» по своему лексическому значению являются информативно достаточными.
Они характеризуются тем, что при употреблении они сами по себе достаточны для называния какого-либо предмета… Согласно… Устава Еврейской автономной области… губернатор области одновременно замещает государственную должность Российской Федерации и государственную должность области. Таково у нас предъявленное обвинение».
То есть обвинение состоит из фразы, вырванной некой Гузевой из одного абзаца (отрывка) моей публикации, которую она – специалист аж в четырёх областях, как она сама утверждает, не предоставив при этом ни одного подтверждающего документа, – в лингвистике, культурологии, социолингвистике, этике произвольно присоединила к другому абзацу, предварительно удалив из него большую часть текста, несущую основную смысловую нагрузку всего абзаца?
При этом специалист-многостаночница Гузева не заметила, что к моей фразе, вырванной ею из первого абзаца, она присоединила вырванную ею же из второго абзаца не мою фразу, а взятую в кавычки цитату из официальной информации правительства ЕАО?
Специалист в области лингвистики и ещё трёх областей Гузева не заметила кавычки, или она просто не в курсе, что означает этот парный знак препинания?
И ещё: специалист Гузева, согласно озвученному судьёй обвинению, приписывает мне словосочетание «самый дурак», которого в моей публикации нет? А как можно мне вменять то, чего нет в моей публикации? Это что– эквилибристика в лингвистике или судебная эквилибристика?
Вопросы, одни вопросы… Но давайте вернёмся к аудиозаписи. Моя защита озвучила ходатайство, о прекращении дела в связи с целым рядом нарушений, допущенных полицией в отношении меня в процессе составления протокола об административном правонарушении, а также в составлении полицейскими ряда документов, приобщённых к делу.
Например, на составление протокола меня вызвали за четыре часа до назначенного времени, не предоставив мне достаточно времени на обеспечение защитой. Найти за четыре часа защитников, договориться с ними, составить у нотариуса доверенность защитникам на представление моих интересов просто нереально.
Во-вторых, в протоколе полицейские даже не указали о какой именно моей публикации идёт речь. Нет в протоколе названия статьи! Просто Голубь оскорбила государственную власть, и всё! А когда, где – не означено.
В -третьих, на мою просьбу дать мне возможность сделать копии документов, подшитых к делу, полицейские мне отказали, заявив, что только суд может разрешить делать эти копии.
В-четвёртых, полицейские, поняв, что протокол ими составлен неправильно, через неделю привезли мне так называемое дополнение к этому своему неправильному протоколу. Они меня на составление данного дополнения не приглашали, лишив меня таким образом моего законного права дать свои пояснения. Просто привезли: получите, распишитесь. То есть права на защиту в предусмотренном законом объёме я, по сути, была лишена.
При таком количестве грубых нарушений моих гражданских прав суд был вправе прекратить производство по делу? Думаю, что да. Но он не сделал этого.
Кроме того, мои защитники заявили ходатайство о назначении судом независимой судебной лингвистической экспертизы, что вполне логично. Если инициаторы возбуждения в отношении меня дела приложили к нему протокол опроса очень сомнительного специалиста Гузевой и суд это принял в качестве доказательства моей виновности, то я имею право на проведение судебной экспертизы, которая может стать доказательством моей невиновности.
Каждый гражданин имеет право на защиту всеми разрешёнными законом способами. Однако, судья Кривошеева заявила, что она рассмотрит ходатайство моей защиты о назначении судебной лингвистической экспертизы после допроса свидетеля.
– О каком свидетеле идёт речь? – поинтересовалась моя защита.
Судья Кривошеева: – Сотрудник полиции Зверева.
Е. Михеев: – А что нам этот сотрудник полиции может пояснить? Она протокол не составляла. Ни одной подписи её там нет. Поэтому я считаю, что вообще никакого смысла в её опросе нет.
Судья Кривошеева: – Ну вот выслушаем её, а дальше выскажитесь…
Входит свидетель.
Представляется:
– Зверева Юлия Валерьевна. Начальник отдела организации охраны общественного порядка и взаимодействия с органами исполнительной власти управления Министерства внутренних дел Российской Федерации по ЕАО.
Судья Кривошеева: – Так. У нас обязаны давать правдивые показания по всем известным вам обстоятельствам дела… Предупреждаетесь об административной ответственности за дачу заведомо ложных показаний… Распишитесь, пожалуйста…
Юлия Валерьевна, вы как должностное лицо принимали участие в составлении протокола? Вам что-то известно по факту составления протокола об административном правонарушении в отношении Голубь Елены Николаевны, ч. 3 ст. 20.1 КоАП?
Ю. Зверева: – Данное подразделение находится в структуре общественного порядка, данное подразделение – это отделение по исполнению административного законодательства и, в связи с этим, находится в моём подчинении. Данный материал составлялся э… мною изучался, данный материал поступил из управления ФСБ по ЕАО. Мной данный материал изучался э… И мною также были даны указания сотрудникам проверить все имеющиеся материалы и принять решения, соответствующие действующему законодательству.
Э-э… при изучении материала мною был также выявлен факт того, что на своей интернет э.. на своём интернет-сайте страницы «Газеты на Дом» э-э… Елена Николаевна опубликовала информацию «Такую модернизацию здравоохранения ещё никто не проводил»… И на данной странице, где освещались вопросы здравоохранения, значить, нашего, дана оценка нашему губернатору Еврейской автономной области Ростиславу Эрнстовичу Гольдштейну и э… было.. э, в его адрес прозвучало оскорбительное выражение и э, слово, а именно то слово, которое оскорбляет человеческое достоинство и является оскорбительным, это слово «дурак». Также в материалах дела имелся опрос лингвиста, который дал оценку применения в данной статье данного слова.
По результатам, ваша честь, проведённой проверки был составлен протокол по ст. 20.1 ч. 3. Также был истребован Устав ЕАО. Согласно данного указа ст. 23, губернатор ЕАО является властью Российской Федерации. А Устав — это основной закон э…
Судья Кривошеева: – Давайте, по существу, пожалуйста.
Ю. Зверева: – Э, да…
Судья Кривошеева: – Скажите, вам что-нибудь известно о внесении изменений в протокол и о том, что протокол неоднократно возвращался на доработку?
Ю. Зверева: – Да, ваша честь.
Судья Кривошеева: – Каким образом исправлялись недостатки, указанные судом?
Ю. Зверева: – Э-э, ваша честь, э-э-э… когда материал вернулся на доработку, мне начальник отделения… по данному факту доложила. В этот же день я подъехала, посмотрела, какие были судом установлены недостатки при составлении административного протокола. Э-э, начальником отделения Бикеевой и оперуполномоченным у нас, э-э…, значить, в том числе у нас помощь при составлении административного протокола оказывал э-э, оперуполномоченный по э-э.. экстремизму Платонов…
Судья Кривошеева: – Какую помощь он оказывал?
Ю. Зверева: – Он оповещал Елену Николаевну…
Судья Кривошеева: – Он составлял дополнение к протоколу?
Ю. Зверева: – Дополнение составляла Бикеева. И Платонов в тот период тоже находился в кабинете 226 на Советской 41.
Судья Кривошеева: – А какую помощь он оказывал?
Ю. Зверева: – Он созванивался с Еленой Николаевной, он оповещал её о том, что будут вноситься изменения в административный протокол. И э-э-э, это, кстати, было при мне. Я тоже находилась в кабинете, и… потом увозил копию протокола с дополнениями Елене Николаевне, и… э. лично в руки ей… её… э, ей вручил данный протокол, её ознакомил. Но ездил он уже один к Елене Николаевне.
Они с ним определились по телефону по времени о месте и времени встречи. Она потом ему перезвонила и перенесла время, э, когда она сможет быть свободна. И он к часу к ней уезжал.
Судья Кривошеева: – Так, ещё раз пожалуйста, поподробней на моменте уведомления Елены Николаевны о времени и месте составления исправления и недостатков в протоколе и вручения дополнения к протоколу.
Ю. Зверева: – Угу.
Судья Кривошеева: – И вручения дополнения к протоколу.
Ю. Зверева: – Э-э, Платонов пришёл в 226 кабинет на Советскую, 41. Во-от… Находилась там начальник отделения по исполнению административного законодательства Бикеева…
Судья Кривошеева: – В это время?
Ю. Зверева: – Да! Э-э, и я находилась… Платонов там был. Он подъехал. И Бикеева там была. Это было после селектора, это был десятый час. У-у-у Любовь Николаевны (Бикеевой, прим. автора) не было номера Елены Николаевны… У неё не было номера телефона Елены Николаевны. Первый раз, когда на составление протокола Платонов, кстати, тоже созванивался с Еленой Николаевной…
Судья Зверева: – Первый раз – это 14-го декабря?
Ю. Зверева: – Да…
Судья Кривошеева: – Кто вас уведомлял?
Я: – Значит так: мой номер телефона находится в общем доступе – на сайте. Поэтому говорить о том, что у неё не было номера моего телефона, не надо! Да и при составлении протокола (14-го декабря) я его озвучила.
Что касается того, что он (Платонов) позвонил мне и сказал, что в протокол будут внесены дополнения, – это не так. Ничего подобного не было! Пожалуйста, представьте аудиозапись его разговора со мной!
Ю. Зверева: – Ваша честь, у нас есть детализация звонков, где мы звонили, ой, он звонил Елене Николаевне. Этот разговор проходил при мне! Он сказал, что ей необходимо будет явиться в 12 часов на Советскую, 41 в 226 кабинет, чтобы внести изменения… Там детализация есть. Это было 21 числа. Да, он просил, чтобы она в этот же день пришла. Потом она с ним..., он ей сказал, давайте, я тогда к вам подъеду, когда вам будет удобно, и вручу вам копию и вас ознакомлю. Она говорит: приезжайте. Потом она перезвонила ему и сказала: я не могу вот в это время. Давайте, встретимся в час, и он в час подъехал.
Судья Кривошеева: – А почему оперуполномоченный по борьбе с экстремизмом, а не должностное лицо уведомляет?
Ю. Зверева: – Ваша честь, но он в том числе принимал участие в работе по материалу. Он как лицо, также выявившее административное правонарушение, указан в протоколе.
Судья Кривошеева: – Он выявил правонарушение?
Ю. Зверева: – Да, он у нас по борьбе с экстремизмом, да, он в том числе работал по данному материалу.
Судья Кривошеева: – У защиты есть вопросы к свидетелю?
О. Унтевский: – Да, конечно. Скажите, пожалуйста, так всё-таки во сколько позвонили Елене Николаевне по составлению дополнения к протоколу?
Ю. Зверева: – Это был десятый час. Я вот конкретно не помню, но это был десятый час. Я вот после селектора приехала в горотдел…
О. Унтевский: – И о чём договорились?
Ю. Зверева: – Они… э… сначала он говорил о том, во сколько ей необходимо прибыть в горотдел для составления дополнения к протоколу об административном правонарушении…
О. Унтевский: – Во сколько?
Ю. Зверева: – В двенадцать часов он просил, чтобы она приехала. Потом я не знаю, что она ответила. А он сказал, что если вы тогда вы не сможете приехать, давайте тогда определимся по времени, чтобы я к вам после двенадцати приехал и ознакомил вас и вручил копии.
О. Унтевский: – То есть получается с ваших слов, что Елена Николаевна сказала: в двенадцать она не сможет приехать, а он говорит: в данном случае, раз вы не можете приехать, я вам привезу копии протокола и вы с ними ознакомитесь. Правильно?
Ю. Зверева: – Да, он сказал, я ознакомлю вас и вручу вам копии.
О. Унтевский: – Скажите пожалуйста, а у вас, может быть, есть (в деле этого нет) доказательства, позволяющие с достоверностью убедиться в предварительном уведомлении моей доверительницы о том, что будет составлен дополнительный протокол?..
Ю. Зверева: – Ваша честь, нет, письменно мы её не уведомляли, но в соответствии со статьёй 25.12, извещение посредством сотовой связи является должным образом уведомлённым лицом…
Я: - Скажите, пожалуйста, а у вас есть аудиозапись этого разговора?
Ю. Зверева: – Елена Николаевна, ну это сотовый телефон, это личный сотовый телефон. У нас такое не записывается…
Я: – Вы присутствовали при разговоре? Вы присутствовали при том, как меня пригласили в двенадцать часов на составление дополнения к протоколу? Ответьте пожалуйста, глядя мне в глаза.
Ю. Зверева: – Я присутствовала в кабинете и слышала только (отвернулась)…
Я: – На меня, пожалуйста, смотрите. Вы присутствовали?
Ю. Зверева: – Я на судью смотрю…
Я: – А в мои глаза вам страшно смотреть, что ли?
Ю. Зверева: – Нет, но…
Я: – Ещё раз: вы присутствовали при том, как он звонил и приглашал меня в двенадцать часов???
Ю. Зверева: – Ваша честь, я находилась в кабинете.
Е. Михеев: – Вот вы нам рассказали историю про составление дополнения к протоколу, что вы в это время втроём находились в кабинете. Вы коллегиально составляли это дополнение?
Ю. Зверева: – Нет, Бикеева. Но почему я не могу…, я могу там находиться. И Платонов принимал участие…
Е. Михеев: – Вы сослались на то, что этот майор Платонов фигурирует в первоначальном протоколе от 14-го декабря?
Ю. Зверева: – Так точно. Там есть, что лицо, выявившее административный протокол, там есть оперуполномоченный Платонов, ваша честь…
Е. Михеев: – У меня вот две пары очков, но я не вижу здесь Платонова.
Ю. Зверева: – Там есть! Там есть, ваша честь. Там сверху есть!
Судья Кривошеева: – А я тоже не вижу здесь Платонова. Только Бикеева в протоколе. Можете сами ознакомиться.
Ю. Зверева: – (читает протокол) Ну… Я думаю, ваша честь… не указала она Платонова, ну… ничего такого страшного нет…
Е. Михеев: – Я просто указал на несоответствие ваших показаний документам…
О. Унтевский: – Скажите пожалуйста, откуда взялись эти два слова «самый дурак» в протоколе?
Судья Кривошеева: – Ну мы можем Бикееву вызвать, и она пояснит…
О. Унтевский: – Но свидетель Зверева говорит, что она присутствовала, что она всё знает, всё контролировала. Вот в дополнении к протоколу написано «самый дурак». В публикации Голубь написано: «самый далёкий от медицины человек». А в протоколе – «самый дурак». Откуда это взялось? В тексте статьи этого нет. Голубь этого не писала.
Ю. Зверева: – Это специалист! Вот смотрите, она пишет: «По своему лексическому значению…». Это специалист Гузева! Специалист Гузева сделала вывод!
О. Унтевский: – То есть у специалиста Гузевой в её выводах указывается это выражение «самый дурак»? Да?
Ю. Зверева: – Ну да. Бикеева переписывала с опроса специалиста Гузевой.
Е. Михеев: – Уважаемый суд! Я уже на этом заострял внимание: в данном дополнении к протоколу есть фактические противоречия. У специалиста Гузевой в её анализе публикации написано «самый далёкий от медицины человек». А в протоколе, составленном полицией, вместо этих слов написано «самый дурак». Нам вменяют, что в статье Голубь написано «самый дурак». А там этого не написано.
Ю. Зверева: – Ну… Я думаю, что Бикеева опечаталась…
Я: – Вы утверждаете, что оперуполномоченный Платонов позвонил мне и пригласил меня прибыть в полицию к 12-ти часам на составление дополнения к протоколу?
Ю. Зверева: – Ну да, он звонил при мне примерно в 9 ч. 30 м.
Е. Михеев: – Уважаемый суд! Я с вашего разрешения ещё раз зачитаю имеющиеся в деле телефонограммы. И оформлены они как раз Платоновым. Читаю: «В 10 ч. 33 м. был звонок абоненту Голубь.
Платонов: – Елена Николаевна, здравствуйте. Вас беспокоит оперуполномоченный УМВД майор полиции Платонов. Как с вами можно встретиться?
Голубь: – По какому поводу?
Платонов: – Мне необходимо вас ознакомить и вручить дополнение к составленному в отношении вас протоколу.
Голубь: – Сегодня после одиннадцати я буду находиться у себя в офисе.
Платонов: – Спасибо, хорошо. Я приеду».
Вторая телефонограмма – это звонок Платонову от Голубь буквально через минуту после его звонка:
«Голубь: – Сегодня не успею в одиннадцать быть в офисе газеты.
Платонов: – А когда вы сможете со мной встретиться?
Голубь: – Сегодня после тринадцати я буду в газете…
Платонов: – Спасибо, хорошо».
Вот два разговора телефонных. Платонов не приглашал Елену Николаевну в полицию. Это два разговора, которые интерпретированы свидетелем Зверевой в нужном ей направлении. А на самом деле никакого приглашения не было!
Иными словами, мои защитники пытались донести до судьи то обстоятельство, что нельзя рассматривать протокол об административном нарушении, в который внесены изменения и дополнения без уведомления об этом обвиняемого в данном нарушении человека.
Однако, это заседание закончилось решением судьи Кривошеевой продолжить рассмотрение дела и вызвать на следующее заседание в качестве свидетелей подчинённых мадам Зверевой: и оперуполномоченного майора Платонова, и майора Бикееву, а также специалиста-многостаночницу Гузеву.
А наши ходатайства в этот день так и не были рассмотрены. Но мы всё ещё надеялись на объективное рассмотрение дела, мы надеялись на то, что судья Кривошеева увидела, также как и мы, несоответствия показаний мадам Зверевой имеющимся в деле документам, и у нас не было повода заявлять об отводе судьи Кривошеевой. В тот день не было повода…
Следующее заседание состоялось девятого января. Что оно собой представляло –эквилибристику в лингвистике или судебную эквилибристику с появлением не известно когда составленных документов и совсем других телефонограмм, вам будет понятно, уважаемые читатели, из следующей публикации…
Елена ГОЛУБЬ
P.S. Уважаемые читатели! Газете очень нужна ваша помощь.
Ваши добровольные пожертвования – гарантия существования «Газеты на Дом». Вы можете перечислить любую сумму денег на карту Сбербанка 2202 2061 5812 2247 МИР, если, конечно, хотите, чтобы газета продолжала рассказывать о том, о чём молчат другие СМИ.
